Человек-пила, например, об этом не знал, многим другим я уши прожужжал.
Но все же я решил, что это может пожить и здесь тоже.
23 июля, сегодня, в 9 часов вечера, если меня не убьёт метеорит, я сяду в поезд и поеду во Владивосток. Мне самому не верится, но мне уже поздняк-метаться.
Там я пересяду в автомобиль и мы с моим товарищем ДМА и его подругой Варежкой поедем в Москву. По пути мы заедем на Байкал, на Ольхон, на Саяно-Шушенскую ГРЭС, на Алтай, в Златоуст и в другие интересные места.
Наш состав таков:
ДМА — капитан и главный.
Варежка — штурман, водитель и друг.
Курсков — фотограф, статистиковед и смешная третья опция.
Прямо сейчас я переписываюсь с водителем. У нас есть вписки/остановки на постирку и помывку в Чите, Саяногорске, Иркутске, Красноярске, Назарово, Кемерово, Томске, Новосибирске, Омске и Челябинске. Дальше, наверняка, тоже. Еще мы совершенно нормально делаем крюки до Горного Алтая, до самого конца трассы. Наша цель — не «пригнать автомобиль», а увидеть то, что находится между Москвой и Владивостоком. Мы едем в спокойном темпе, если хотим спать — спим.
Я еду на поезде «Кемерово-Владивосток». Мой билет — 23-е место. Выезжаю завтра, 23 июля. Приезжаю во Владивосток я 28 июля, в свой день рождения. Если вы хотите проводить меня — мы будем в 20.30 на вокзале.
У нас даже появилась встречающая сторона, которая профессионально поможет выбрать автомобиль, да и вообще, у нас все очень клево складывается.
Люди мало по-малу прибывали на фестиваль. Пятница, вечер. Вид с балкона.
Самое время рассказать о самой атмосфере мероприятия, потому что, это, пожалуй было самым крутым.
Изначально, попав в компанию к волонтерам, я старался помогать организатором чем мог — отнести что-нибудь, подключить, повесить качели и лестницу. Это было как «от каждого по способностям — каждому по потребностям». Если я уставал, я действительно выглядел усталым и никто меня, не трогал, как и других уставших волонтеров. Существовала негласное осознание взаимовыручки, мне казалось, потеряю я сейчас ключи или паспорт — мне помогут их найти. А если найдет кто-то случайно — то он обязательно найдет способ вернуть мне его, а если не знает кому вернуть — найдет способ узнать. Четыре дня показали, что так оно и происходило. На фестивале минимализировали денежные отношения — ты покупал, огого, талоны. А талонами распоряжался по собственным нуждам — еда, алкоголь, сигареты, спальные комфортные места. Все это выглядело как победивший коммунизм, основанный на рыночной экономике на отдельно закрытой площадке, со свободными (NOT PROMISQUTY) и очень простыми отношениями. Полная адекватность организаторов. Я попросил сделать кемеровчанам самый дешевый входной билет (мы не могли заплатить за всех сразу по причине отстуствия такой суммы денег, а купить дешевые билеты заранее — не могли физически, 300 километров все-таки). Просьбу удовлетворили сразу. Заминка с едой — не было ничем кроме заминки. Я бегал и просил отдельную комнату для всех кемеровчан и Ваня Дыркин смог обеспечить даже это, правда, в итоге все равно спали мы в разных — но это уже были наши локальные проблемы. Разумеется, забив на мысль о единой комнате, мы не стали вешать таблички на комнату: «Сюда нельзя, здесь только «кемеровчане», и мы никого сюда не пускаем». К тому же сон на это фестивале был не нужен.
В субботу я сказал кому то фразу: «я не знаю вещи, которая может омрачить мое собственное пребывание здесь». Ничего не омрачило, потому что все необходимое для проживания — было доступно, а многое было бесплатным — чай, например. Это очень адекватно со стороны организаторов, хочешь быть пьяным — плати, потому что ты — потенциальный трабл и для участников, и для организаторов. Чай же — не нёс никакого трабла. И так было с массой вещей. В итоге, я просто находился в постоянном удивлении от доброты, адекватности зрителей, участников и администрации.
И да, я не хиппи, не хипстер, не бард и не турист, не фа и не антифа; не мусорю, моюсь, за собой стараюсь убираться. И, кстати, ни одного мордобития или пьяного неадеквата. (Ну разве что, кроме «Полета валькирий» в 6.30.)
Именно это сделало Пленер лучшим фестивалем в Сибири в 2009, я думаю.
Да, была история ночи между субботой и воскресеньем. Я нашел общий язык с Ваней Дыркиным, мы сидели-общались, пока к нам не подсел какой-то странный тип, который начал спрашивать почему ему запрещают писать «хайль гитлер» и рисовать свастики по периметру мероприятия. Часа четыре мы пытались с Ваней объяснить почему это запрещено, разными способами. Не то что бы мы оба были противниками свастик как символа, но чувак имел ввиду фашистский контекст. О символе он ничего не знал, зато он делал вид, что боготворил Гитлера. А моя кипящая голова не допускала подобной херни (а еще я ни разу не встречался в жизни с живым упоротым фашистом, хотя он скорее был просто идиотом). Зачем-то мы с ним прообщались до рассвета. На рассвете я понял, что он глупый тролль-дурачок, который приехал потроллить. Как только мне стало это очевидно — я пошел спать. Ваня, надеюсь, тоже. К тому же этот тролль ничего не видел. Классической, в общем, ебанашкой был этот «тролль».
Но, давайте вернемся к картинкам. В субботу началась музыкальная программа. Почти всю субботу занимали кемеровчане. Очень скоро слово «кемеровчане» в контексте его произношения станет гиперссылкой, но это должно оставаться секретом!
Но началось все днем, с Романа Столяра
Роман Столяр.
Потом был Маричев с очень длинным названием проекта. Был он в пустом зале, потому что зрители просто не знали, что в концертном зале что-то происходит, и, к следующему выступлению раструбили о мероприятии везде. Мы подумали, что пустой зал — это не ок. Отстутствие единого конферансье, пожалуй, было все-таки минусом мероприятия, однако гигантское количество плюсов мероприятия позволяет мне просто забить на несущественный недостаток.
«Части тела» оглушительно прекрасны. Тексты Степана, я я нахожу очень глубокими, но часто — чересчур пахнущие некрофилией. С другой стороны, этот текст и этот текст, это охрененно. Если вам интересно — по ссылке на слово «текст» вам будет несложно найти остальное. К тому же, в конце концов, «Части тела» существуют примерно с 16 мая.
Части тела
Ко второму треку, к 15-20 человекам-зрителям прибыло еще человек сто. Остальные где-то тусовались, были на другом семинаре или ушли на просмотр видео от mika_bondarik, у каждого на фестивале был свой интерес и каждый получал то, что находил интересным.
День превращался в ночь, и программа основного концертного зала становилась все более танцевальной.
Я в то время интенсивно общался с чехом Яном, который попал на фестиваль совсем случайно, поэтому пропустил кучу вещей. Да что уж там, я вообще пропустил массу вещей, а еще кучу фоток потерял (из цифрового фотоаппарата они вываливаются по дороге Кемерово-Новосибирск, такая особенность)
Был момент, когда я зашел из балкона в зрительный зал и увидел перформеров, которые назывались «Ссаная вонь». Они играли что-то вроде 8bit, а основное звучание их музыки вызывал паяльник, а читали они жестоко-дадаисткие истории про Путина. Они были те еще упоротые и проиграли полтора трека. После суровых-кемеровских-мрачных-проектов-про-смерть, дадаистский текст звучал прекрасно. Я никогда не буду слушать это дома, но в контексте фестиваля, это звучало очень смешно и своевременно. Смешно было всем, но это невозможно было вытерпеть более чем отведенное для них 15-минутное дадаистическое выступление. Жести и нойза, в плохом смысле этих двух слов — на фестивале не было.
А вот и «Ссаная вонь». Ссаная вонь как ссаная вонь. Сольфеджио, фигли! Ссылки на них я давать не буду, этот пост читают дети!
Чем темнее — тем танцевальнее. Играет Nuclear Losь.
Здесь был субъективный комментарий про Лосей и Модусов, но, поскольку это никогда никого не интересовало я удалил его
Ночь суббота-воскресенье мы с Олей провели с Яном. Ян и так был совершенно случаен на фестивале, но как то так получилось, что мы решили, что мы его заберем в Кемерово. Эта история получила некое продолжение. Ян вежливо переспросил пару раз: «Вы говорите это для приличия и просто так, ради приличия или вы правда готовы меня приютить на пару дней в Кемерово? А Кемерово на транссибе?»
На все его вопросы был ответ: «да!». Ян не был автостопщиком, хиппи или человеком, который может попасть хуй-знает-куда-выкрутится-и-поехать-дальше. Ему действительно просто очень повезло и он попал в нужное место в нужное время.
Собственно, балкон, который являлся кухней до субботы. Все происходящее нравилось даже детям, поэтому я думаю, все происходящее было гигантским ништяком. Но ничего еще даже не началось.
Антона я застал, настраивающим проектор в главном концертном зале. Главный концертный зал по периметру состоял из картин.
Степан писал описание одной из инсталляций, который ему диктовал человек-с-ласточкой 369.
Инсталляция называлась «Таня и неорганическое существование», подробнее про неё можно прочитать здесь Авторы инсталляции — pnk_group и Inorganic Blossoming (их нет в сети, но скоро будут)
Не знаю, кто это придумал, но пол комнаты, отведенную для Тани и IB, засыпали ромашкой. В комнате делали чай и угощали всех желающих. Это была некое лаундж-пространство, потому что выяснилось, что более 9000 грамм сбора ромашки — прёт и расслабляет. Мы хотели к концу все поджечь и распространить запах ромашки на весь Новосибирск, но подумали, что пусть лучше это сделает какое-нибудь ГНК, когда, наконец, запретит ромашки, как очередное запрещенное вещество.
Таня и неорганическое существование
Маричев, судя по выражению лица его смеха, думает что-то вроде: «вы кемеровчане такие кемеровчане!»
Близился вечер, Степан несколько раз мне напомнил, что я электрон, а электроны они такие электроны и не умеют разговаривать
На балконе Гаврила собрал всех волонтеров, я получил спец-бейджик, потом сказал, что я буду еще снимать мероприятие, а black_sire к вечеру приедет и будет снимать на 5Dm2 немного видео. Так я каким-то случайным образом получил еще бейджик «администрация». Я написал там, что я Юрий Шевчук и спрятал подальше, все-таки администрацией я себя не мнил. Немного видео, black_sire действительно снял о проекте «Части Тела».
Участником обещали бесплатное питание, но в ту же пятницу вышла какая то заминка и еда была готова только к 8 часам. Еду выдавали по талонам (натурально, советские талоны с печатями), участникам и волонтерам выдавали несколько бесплатных талонов на день. Так же их можно было купить. А сами талоны можно было потратить на нормальную порцию плова, 2 пачки сигарет «Элэм красный» или 200 мл глинтвейна/вина/пива, ну и многого другого. Так или иначе до восьми часов все были заняты — пятница еще не была фестивальным днем — формально это был день заезда и подготовки. В любом случае, к восьми все были невероятно голодные. Я же — вообще ничего не знал про эту систему, я просто подошел к Насте, которая накладывала плов и сказал: «О! Еда! Положи мне плова, пожалуйста». Настя положила. Все остальные кемеровчане сидели и скромно ждали талонов. Сидели уже продолжительное время и обсуждали заминку. Я увидел их, подошел. С тарелкой плова. На меня уставилось несколько пар голоднейших глаз с фразой: «Как ты добыл плов?!» Я же просто подошел и взял.
Покормил Таню, чо. А через пару минут талоны получили остальные участники из Кемерова.
Мы решили взять чай, еду и пойти ужинать на пляж, встретить там закат, ну и просто собраться всем вместе, наконец. По пути нас попросила проводить до моря Лариса из Новосибирска. Мы проводили, выяснили, что она начинающий фотограф. Мы начали разводить костер и пригласили её к костру. Так мы встретили наступление ночи.
Ужин. Антон. Оля. Степан.
Новосибирское водохранилище.
Внезапно, телефонный звонок. Приехала уже четвертая машина из Кемерова. Кемеровчан становилось угрожающе больше. Самое страшное было с пятой машиной. Её вел Максимка (здесь и далее — «Максимка»). Он никогда не ездил по межгороду, стаж у него небольшой, он паникёр и горячий парень. Его «ласточка» сломалась за день до поездки, но на нём было очень много инструментов, потому он не мог не поехать, от него зависели почти все.
Про кемеровчан однажды смешно рассказал Глеб Успенский. В начале 90х, он много поездил по стране с гастролями в составе веселой панк-группы «Будни Лепрозория». Люди, которые встречали его и с которыми он пересекался в нашей стране, часто оказывались уроженцами славной этой области. Их выдавало примерно то, что описал в своей песне БГ, а еще лучше выдавало то, что описали в своей поэзии текст-группа «Орбита» из Латвии:
«И встретят вас люди, не спавшие шесть недель И положат шесть бутылок водки к тебе в портфель И повезут через пейзажи с кустами…»
(дальше не помню)
Когда в компании собирается больше 75% из Кузбасса начинается «кузбасс-базар». Но, что такое кузбасс-базар, я точно описать не могу, однако сам термин мне ассоциативно очень ясен.
Настала ночь. Кузбасс-базар
Подруга дней моих суровых Лена Мельниченка и Макс Готман. Лена и Макс хорошие.
Потом приехал и Максимка с инструментами. Он был в состоянии: «выпить бутылку водки залпом и уснуть». Из машины он выскочил, размахивая руками. По пути он делал так несколько раз, паникуя. Его машина сломалась еще несколько раз по пути. Я думаю, что у его машина нихуя-не-ласточка, зато он сам — герой. Мы нарекли его «самым заебанным кемеровчаниным» и решили вообще не трогать. Ехал он девять часов. Его день рождения был пару дней назад — пошлите ему мысленно лучей остутствия проблем, ему это нужно.
Пятница-суббота. Ночь.
Ночью mika_bondarik и его друзья (неупомянутая третья машина марки «Ока») познакомились с чехом Яном, который попал на фестиваль вообще случайно. Его друг написал материал об Артеме Лоскутове., который вышел в пражской прессе. Ян остановился в Новосибирске, чтобы передать материал Артему, в итоге, случайно его поили 6 дней водкой гостеприимные случайные русские и он попал на фестиваль. У него с собой была гитара. На гитаре стал играть Ваня, друг Миши. В итоге за ночь спели всего Ноля и АукцЫона и много другого. Около полуночи, после ужина, я и человек-руль 369 проходили мимо палаточного городка и случайно остановились там. Так же случайно остались до 7 утра субботы. В 7 утра должен был быть мастер-класс по йоге. К половине седьмого Ваня был уже очень хорош (да там все были хорошие). Ваня вспомнил, что кто-то его просил разбудить к йоге. Он открыл все двери у машины марки «Ока» и включил Вагнера. «Полет Валькирий».
Со слов Глеба, который не мог уснуть всю ночь в палатке: «фестиваль соверменного искусства, электронная музыка, экспериментальщики, художники, йога, откуда могли появится барды? Почему даже на танцевальных опен-эйрах появляются люди, которые всю ночь поют песни?!» Все его размышления прервались Вагнером. Люди начали выглядывать из палаток, ошарашенные подобным поворотом событий.
Я же к тому времени очень крепко спал и все пропустил.
Во вторник, 30 июля, ко мне зашел Маричев с Хорошиловым и говорят, а мы вот мы, дескать, участвуем в фестивале под Новосибирском. Говорят, пошли на улицу обсуждать, ближе к вечеру, наслушавшись обсуждений, туда захотел ехать и я. Из Кемерова было 8 человек участников, и собиралось ехать 10 человек. Я был одиннадцатым, но захотел тоже. Но я никак не вписывался в 2 машины. Позвонил Горданову, позвонил simposium_six (они тоже собирались, но у них не получилось). В итоге, в среду в 10 часов вечера мне позвонил товарищ Антон и сказал, что есть место на меня. Выезд в четверг в 2 часа дня. Я очень внезапно поехал, взял с собой спальник и камеру.
Человек-за-рулем 369 говорит, что его семерка — ласточка. Ну добро! Теперь это ласточка
За 70 километров до Новосибирска. Остановка на перекусить
Смотрели по дубль-гису как проехать через Новосибирск.
Про Новосибирское водохранилище. Я падок на гигантские пространства и огромную высоту. Во мне живет страсть к гигантским полям и ровной линии горизонта. Огромное количество воды без горизонта — для меня это по-любому море. И мне приятно находится рядом с ним. И пофигам на его температуру или купабельность. Мне просто приятно находится в подобных местах, поэтому я старался попадать к берегу чаще.
Каким-то странным образом мы внезапно оказались у места назначения. Местом назначения был санаторий «Приморье».
Вот тут я офигел окончательно.
Санаторий, один из залов.
Кухня Санатория
Холл третьего этажа, через пару дней его занавесят черной тряпкой и там будет кинозал. Антон решает какие-то организационные вопросы.
Одна из общих комнат.
Одна из общих комнат.
В общих комнатах, на третьем этаже, за главной концертной площадкой, предполагалось размещение участников и гостей фестиваля, которые приезжают со своими спальниками. Это было опционально — нуждающиеся в особом комфорте могли снять комнату с кроватью. В пятницу уже появился палаточный городок и все комнаты были заселены. Как ни странно, звук от ночных мероприятий не проникал туда, где все спали (было одно исключение, но оно было совершенно стихийное). В пятницу эти комнаты были уже основательно захламлены спальниками, рюкзаками и другими вещами. Об офигеннейшей атмосфере фестиваля я напишу отдельно, но не могу не отметить, что с самого четверга до субботы у меня пролежало 2 зарядника. Один был с телефоном. Телефон в субботу я положил в кофр, и за 3 дня никто их не забрал себе, например, на память.
На первом этаже санатория я нашел комнату отдыха, где хотел и поселиться на совковом диване. Но к ночи четверга, я о ней забыл совсем.
На фестивале, насколько я понял, было несколько систем каст — была администрация, волонтеры и участники. Волонтеры — люди, помогающие разгрести весь хлам в санатории, все вымыть и поработать несколько дней за еду и бесплатный вход. Для мытья и уборки было предоставлено все, администрация иногда приходила на стихийно созданную кухню на балконе, и просила помочь. Можно было отказываться, если ты устал, можно было помогать, если ты хотел. Собственно, не помогать мне было бы неудобно, особенно когда все вокруг заняты чем-то общественно полезным. Таким образом я попал в касту волонтеров.
Уборка одного из залов.
Вечером мы сходили с человеком-рулем 369 на море, где я отснял почти все что я думаю о морях и людях.
Кстати, убрались в целом — ок, никаких опасных, острых, взрывающихся предметов к началу фестиваля на территори не было.
К ночи на балконе случайно выяснилось, что я чувствую себя электроном.
Inorganic Blossoming — экспериментальный электронный и пост-индустриальный проект, основателем и лидером которого является музыкант и создатель электронных инструментов Егор Мирошник. Проект образовался в г. Кемерово в 1997 году. Первый, одноимённый, альбом содержал продолжительные шумовые эксперименты, основанные на многократной обработке и наложениях звуков, записанных на диктофон во время прогулок по химическим предприятиям города Кемерово. Затем участники Inorganic Blossoming Егор Мирошник и Дмитрий Карась были задействованы в радикальных индустриальных проектах Mechanics of Trance (1999-2000) и Galdr (dark ambient, shaman noise, 2000-2001), после чего последовали совместные выступления Galdr и Inorganic Blossoming в 2001 и 2003 годах. В 2007-2010 годах IB озвучивают немые фильмы, будучи неизменными участниками серии фестивалей Tapeur, проходивших в Кемерово и Томске. Начиная с 2009 г. IB / Егор Мирошник также совместно выступают и импровизируют с такими представителями западно-сибирского звукового подполья, как PSVSV, Евгений Курсков, Sine Seawave, Глеб Успенский, Siberian Improvisation Company, а также проекты Студии Неосознанной Музыки «Циклофрения» и «Части Тела«.
Музыка Inorganic Blossoming варьируется от тягучего медленного эмбиента до абстрактного техно. При этом особое внимание уделяется непосредственно звуку и его источникам. В качестве последних — помимо различного цифрового оборудования — в инструментарий Inorganic Blossoming входит множество аналоговых электронных приборов: старые советские синтезаторы, FX-процессоры, а также инструменты собственного изготовления: звуковые генераторы, терменвоксы (в т.ч. оптический) и т.д. Одним из последних детищ Егора Мирошника как конструктора стал уникальный модульный синтезатор, впервые апробированный в рамках инсталляции Modular Waves в кемеровском музее ИЗО летом 2011 г. (совместно с Александром Марквартом из Студии Неосознанной Музыки). В эмбиентных структурах IB также довольно часто используются элементы musique concrète: полевые записи, радиошум и т.п.
Музыка IB представляется довольно абстрактной, будучи изображением события чистой длительности — завязи и цветения, роста и протекания, увядания и распада безличных структур по эту сторону знакомых сюжетов и фабул. По признанию самого Егора, термин post-humanity как нельзя более точно отражает характер производимых IB звуковых тканей: это мир-без-человека, атавистическое звучание до начала или после конца человеческой истории, дрожь как исток и исход всего.
Выступление на фестивале «Апрельские Тезисы«, часть 1 (Кемерово, театр «Встреча«, 18.04.10, VJ-ing — Борис Афанасьев, съёмка Аксиньи Наумовой, монтаж Марьяны Кармаковой):
Совместный релиз 7HZ, Infinite Fog Production и Чёрная земля (Vegvisir).
Каталожный номер: 7HZ 03 D
Дата выпуска: 7 октября 2010
Общая длительность: 27:55
Тираж / носитель: 292 CD
Родился в Томске 28 июля 1987 года. В 1994 году переехал в Юргу, в 2004 — в Кемерово, в 2010 — в Новосибирск работать в «Коммерсантъ».
Евгений Курсков (он же «Пружина»). Фотограф и электронный перформер.
Поскольку в любом случае, он пишет эту страницу сам, нет никакой необходимости писать о себе в третьем лице, что я прекращу делать сейчас и напишу краткую необходимую информацию.
В общем, я занимаюсь фотографией с 2003 года, в 2002-2004 годах был занят в рок-группе «Locust», где пел песни и играл на гитаре вместе с Сашей Смирновым, его братом Димой Смирновым. Тексты в то время нам писал Степан Качалин («СНМ: Части тела»). Это было замечательное время, мы пели про то, что весь мир умрет и все плохо — вполне в традиции юношеского максимализма. К концу школы стало ясно (в 2004 году я закончил гимназию в Юрге), что фотография интересует меня существенно больше и, в общем-то, в 2004 году проект «Locust» был закрыт по причине массовых переездов и я занялся фотографией вплотную, поступив в Университет Культуры, который мне ничего не дал как фотографу, кроме того, что я понял, что «репортаж» меня интересует более всех остальных тем. Снимал я тогда в основном ландшафты, но более всего меня интересовала не сама картинка, а конкретнее ощущение от восприятия оной.
К музыке я вернулся, подумав, что одного двухмерного изображения для меня мало — и если я его «слышу», то мог бы заняться электронной музыкой. Так появился безымянный one-man-band — одно время я называл его pruzhina либо просто по собственной имени и фамилии (я не очень люблю что-либо называть и слова привык считать не лучшей формой мысли — чего вы хотите от фотографа?!). Я экспериментировал со Степаном Качалиным, Сашей Маричевым (потом уже появилась «Студия Неосознанной Музыки»), Егором Мирошником («Inorganic Blossoming»), Стасом Маковским До сих пор, в принципе, я не считаю, что все мое звукотворчество существует как полноценный проект — скорее это что-то вроде приложения к моей фотографии. Таким образом своим идеальным продуктом, я привык считать photo-in-motion, где я могу совместить звук и изображение во что-то целое. С этим продуктом, некоторое время я и поездил по разным фестивалям. Но рано или поздно, с этим пришлось завязать.
Что еще? Я люблю черно-белую фотографию, люблю тонкую работу с тональностью и композицией. В свое время я освоил черно-белый процесс для понимания того как формируется изображение — у меня все получалось, но это была моя бытность студентом и я не мог позволить себе хорошие импортные материалы. Как то раз я приехал к Ване Рябову, попечатал на Ilford, вернулся в Кемерово и отдал свой фотоувеличитель Глебу Черданцеву.
В 2006 году я познакомился на Буду-Арте-3 (это, в свое время был знаковый фестиваль современного искусства) с Глебом Успенским (Будни Лепрозория), Сашей Макеевым и Олей Кривояз (S.P.U.L). Потом в Томск случайно попал Антон Карманов, который, попав туда случайно, тут же перевелся в ТГУ, независимо ни от кого познакомился с Максом Евстроповым (Секта Феникса), Вадимом Serpent (Секта Феникса), Глебом Успенским, Наташей Нелюбовым (а она была близкой подругой моих родителей еще в бытность жизни в Томске — 1987-1994) — не то, чтобы этот абзац был бы важным, но к нему я вернусь в финале всей этой запутнной истории. А пока продолжу.
В 2008 году, в январе я устроился штатным фотокорреспондентом в областную газету «Кузбасс», где получил доступ до массы разнообразных любопытных и не очень любопытных командировок. Работы стало больше (точнее: она просто появилась), а «моих фотографий» — меньше (как и часто происходит когда люди устраиваются работать в сферу своего любимого хобби).
В 2010 году я переехал в Новосибирск работать руководителем фотослужбы ИД «Коммерсантъ». Работы стало существенно больше и, в сущности, я переквалифицировался из фотокорреспондента в бильдредакотра и фоторедактора, с функцией суры (я ищу фотографии с мест событий по всей сибири и работаю с внештатными авторами) и начальника самому себе (либо сам снимаю событие, либо отправляю внештатных авторов). В октябре 2010 принял участие в традиционном семинаре фотослужбы «Ъ», где впервые получил «ввод в профессию» и, пожалуй, понимание сути фотожурналистики, её методов и многого другого — по сути, до 2010 года я оставался самоучкой, ибо никакого фотографического образование или даже каких-нибудь глупых курсов я не заканчивал. Сейчас, не скрою, меня несколько утомляет тот факт, что приходится снимать много политики и остается очень мало времени для собственного творчества — музыкального и визуального. Но я склонен считать, что это необходимый и полезный опыт, в котором я нахожусь и по сей день.
Итак, теперь об абзаце, который был выше и я обещал про него написать в конце. Я не понимаю как так могло получиться, что люди с vovne.ru знакомились между собой случайно, не зная, что их друзья уже знакомы между собой или того круче, — знакомились с теми людьми, с которыми дружили еще наши отцы и мамы. Это все мощнейший карасс, который захватывает по сути всю Западную Сибирь. Части этого карасса могут даже уезжать в столицы, уезжать из страны, но при этом не покидать карасса. Есть такая фраза: «можно уехать из Кемерова, но нельзя уехать Кемерово из себя» — что справедливо по отношению к любому городу. Вот так мы и живём — как одна большая, блядь, семья.
Как все это могло стать реальным и возможным — неясно, ибо причины многих знакомств настолько случайны, что когда я начинаю думать об этом — в какой-то момент меня это всё ужасает и я боюсь думать дальше. Но это, в сущности, одна большая теория хаоса в действии. Есть в этом что-то действительно сибирское — можно жить за 250 километров друг от друга, но при этом не терять ощущения, что ты совсем рядом. Да и вообще, 250 километров — это, знаете, полная фигня. Я даже на работу ездил из Кемерово в Новосибирск и ничего.
Ладно, хватит. Я думаю, я написал достаточно. Но все-таки я фотограф, поэтому давайте о картинках — а именно: ссылки, где вы можете посмотреть мои картинки.
http://eugeny-kurskov.livejournal.com/ — обновляется редко, ибо ЖЖ стал дебилен.
http://www.hiero.ru/~226 — тоже обновляется редко.
http://www.flickr.com/photos/pruzhina/ — только законченные вещи, проекты. Обновляется редко, но, как мне кажется, метко.
http://vimeo.com/12523639 — пример видео.
Макс Сушков обещал подарить мне на 8 марта сайт, но, кажется, он подпиздивает.
Хронография:
2005 год:
выставка в Филармонии Томска (фотография)
Фестиваль “Current Foto”. Москва, Билингва. (фотография)
Фестиваль студенческой фотографии. Москва. (фотография)
2006 год:
Фестиваль “Буду-арт-3”. Томск. (Photo-in-Motion, музыка)
Фестиваль “Движение”. Юрга (Photo-in-Motion, музыка)
Фестиваль “День Шахтера или Новые Карбонарии (Photo-in-Motion, музыка)
Фестиваль ”Арт-Статус” (Photo-in-Motion, музыка)
2007 год:
Выставка “Иероглиф”. Москва. Проект О.Г.И. (фотография)
Фестиваль “Тапер” (музыка). Кемерово.
Фестиваль “Тапер-2”. Томск. (DJ-ing)
Вечеринка “Атмосферные Явления”. Томск. (музыка)
Вечеринка “Танцы на Плюке”. Томск. (музыка)
2008 год:
ничего, кроме
“Борьба за мечту” (эпизодическая роль в документальном фильме)
Фотокорреспондент областной массовой газеты «Кузбасс» (не поверите, «фотография»)
Работа.
2009 год:
Фестиваль: “Тапер-3”. Кемерово. Музей ИЗО. (музыка)
2010 год:
Да всё, досвидос творчеству и привет, Ъ!
Несколько фотографий хранятся в частной коллекции в США
Принимал участие в книжном проекте (книга) “Sentimental Book”. Издано в 2008 году в Швейцарии.
![[info]](../../../../l-stat.livejournal.net/img/userinfo.gif){kind=small}
